Харьков. Начало войны

Какая ирония! Думаешь, что делаешь свою жизнь комфортной и уютной, но однажды утром оказывается, что на всех парах мчишься навстречу смертельной опасности.

Переезжаешь из шумного суетливого центра в тихий безопасный пригород – и прямо под окнами твоего посёлка начинается война. До вражеской границы ближе, чем до центра города.

Вот тебе и тишина, и безопасность вожделенные.

Кот был сразу недоволен новым местом. Наверное, что-то знал. Или предчувствовал. Но у кота совета никто не спрашивал, да и кто прислушивается к мудрым советам.

Стол и плита напротив окна, чтобы готовить и любоваться видом. Тщательно продуманный уют, все ложечки, тарелочки под рукой. Теперь это – самое опасное место в квартире. Готовишь и думаешь: вот влетит сейчас в окно, и перемешает тебя с борщом. Но процесс не прерываешь – надеешься, что не влетит, а борщ не любит, когда от него отвлекаются. Борщу война пофиг. И ты тут же думаешь, что и тебе – пофиг. Сковорода раскаляется, а ты остываешь. Закон сохранения энергии кухни.

Шансов на спасение на нашем последнем этаже –вообще немного. И в квартире безопасных мест – кот наплакал. Часть коридора и ванная. Там кот и плачет обычно. В ванной как бы нельзя – осколками плитки покалечить может. Но кот про осколки не читал и во время налётов бежит в ванную. Так и сидим там вдвоём, подвываем от ужаса, слушаем взрывы. Оглушительный звук — значит далеко. Оглушительный и бьёт в солнечное сплетение – рядом. Мы теперь умеем определять по звуку, где бомбят.

Звонит Алиса… Приехала из Варшавы родителей навестить. В Купянск. В прошлый свой визит Алиса приехала не недельку, и грянул локдаун. Неделька растянулась на полгода. После Алиса ездила смело, самое страшное, что могло случиться – уже случилось. Так она думала. Смешная. Теперь сидит в подвале в Купянске, и мы с ней скулим дуэтом, и кот подвывает. Слава святому Коннектию, связь есть, можно скулить сквозь десятки километров.

– Мы не выберемся, – голос Алисы дрожит. – Мы не выберемся, мы останемся тут навсегда. Я самогона выпила. Всё равно – навсегда!

Плохо дело. Алисин самогон пугает меня больше взрывов. Она не пьёт. Совсем. Направляю всё мужество в голос:

– Жизнь налаживается – есть солёный огурец!

Алиса меня не видит, но я иду к холодильнику, беру этот огурец. Кладу на крышку унитаза и продолжаю вещать. Описываю с натуры, чтоб Алисиному подвальному самогону не было так жутко и одиноко. Кот даже не удивился, он никогда не был высокого мнения о моих умственных способностях.

– Мы выберемся. И встретимся в Варшаве.

Мои слова звучат абсолютно фантастически – уцелеть в этом аду, выбраться в безопасное место, кажется нереальным. С такой же вероятностью можно планировать встречу на Марсе.

Через полгода мы c Алисой встретимся. И именно в Варшаве. Я привезу с собой солёный огурец. Как договаривались.

Это будет вечность спустя, в следующей жизни. Мы будем сидеть на её варшавской кухне с видом на сады. Сад в атриуме, сады на крышах, боже мой, люди идут гулять в сад на крыше, более мирного занятия не придумать.
Но война нас настигнет прямо там. В тот самый момент. В Купянске в дом ее родителей влетит ракета. И мы в ужасе будем звонить по всем телефонам, а связи не будет. Война несет много разных ужасов и страданий. Бессилие и неизвестность – её мерзкие метастазы. Но всё это будет потом. Мы пока не знаем об этом и просто воем с котом и Алисой.

Коту вскоре это надоедает, и он уединяется в ванне.

Ванна – островок безопасности кота, при первых звуках налёта кот уединяется там.

Пока не наступили перебои с водой. Я запасла воду в ванне. А кота не предупредила.

И вот – очередной налёт. Кот кинулся в ванну, я за котом, муж за нами.

– Стооой! – ору коту на бегу.

– С ума сошла, – думает на бегу кот, но он ведь и раньше был не слишком высокого мнения о моём уме, сходить особенно не с чего.

Опасность кот заметил уже в прыжке. Честно и тщетно пытался на лету сменить траекторию. Но успел только офигеть, так с этим выражением лица и погрузился в пучину. Теперь я знаю, что подводный офигевший кот способен на вертикальный взлёт. Войдя в нижние слои атмосферы ванной, кот превращается в электрон. Он сразу везде и нигде. На шкафах, под диваном, на диване, под столами, на столах, на стульях. Жидкости, которую вынес на себе электрон, вполне достаточно, чтобы изгваздать все видимые и труднодоступные места одной среднестатистической квартиры.

Я теперь умею сушить электрон, слегка. До идеала потом электрон сам себя доведет, языком. И не заметили, как налёт закончился, и за окном – блаженная тишина.

А кот со мной полдня не разговаривал. И как только догадался, что это была моя диверсия?

Но потомок льва — существо благородное: к ужину сменил гнев на милость. Да и пузо чесать кто-то должен.

И налётов бояться перестал. По крайней мере, перестал орать и в ванну нырять. А со временем даже просыпаться по таким досадным мелочам.
Самые мудрые люди – это коты.