В Домодедово Сашу встречал отчим. Было начало февраля, злой ветер кусал лицо. Из Бостона она летела Турецкой авиакомпанией; рейс был тяжелым из-за пандемии, из-за многократных проверок при пересадке. В Стамбуле меняли заболевшего пилота...
Пусть однажды безызвестно сгину,
истрепавши поминальный креп,
только дай взглянуть на Украину,
на освобожденный синий Днепр.
В жизни был прозрачный день июня,
птицы пели, и цвели петуньи,
и, когда в дома вошла вода,
всё задребезжало и поплыло,
птицы смолкли, псина заскулила...
И мысленно входишь ты в те времена,
где пули заместо дождей,
где падает бывшего дома стена,
где женщины прячут детей.
Дело было ввечеру,
дятел молотил кору,
муж читал свой интернет
и вздыхал: «Какой-то бред!»
Дочь смотрела в телефон...
Я выросла в поселке на Донбассе,
мы, детвора, играли там в войну,
средь чёрных шахт по кучам шлака лазя –
дай снова в штольню памяти взгляну!
Двадцать четвертого по февралю,
вставляли шею в узкую петлю,
белело тело на столбе дорожном,
и темнота была подобна ножнам.