Беженец – 1989. Вместо вступления
Тридцатого ноября 1989 года в одиннадцать вечера всё наше семейство: пожилые родители, жена Лена и полуторогодовалая дочка Юля, впервые ступили на американскую землю. Америка встретила нас в Нью-Йоркском аэропорту JFK в лице здоровенного амбала-пограничника. Тот загрёб наши единственные документы – выездные визы Овира, мельком взглянул на наш пёстрый состав, проставил на всех этих визах розовые штампы ADMITTED AS A REFUGEE (Принят в качестве беженца) и, буркнув “welcome”, показал — проходите.
За два с половиной месяца до этого, семнадцатого сентября, мы покидали Москву.
Прощались в Шереметьево, как тогда казалось, навсегда. Тяжело было очень, но мне там (наверное из чисто гуманно-психологических соображений) в самый последний момент, впрыснули небольшую порцию антиносталгина.
Мы прошли таможню, оставался паспортный контроль. Родители, Лена с коляской и маленькой Юлей прошли, а меня вдруг остановили:
— Вас нет в списке
— Какой ещё список? Вот моя виза со всеми штампами и подписями, вот мои билеты. В чём проблема?
— У меня есть список всех, кто на ПМЖ (постоянное место жительства) — сержант ткнул в напечатанный на машинке лист. А тебя (он перешёл на “ты”) в нём нет. — —- Жди, пока разберёмся.
— Так у нас уже посадку объявили!
— А это — не мои проблемы. Я действую по приказу.
— Послушайте, это какое-то недоразумение и произвол! Мы все по одной визе! Позовите, пожалуйста старшего по званию!
— Послушай, ты! Качать права тут нечего: ты теперь без гражданства, а значит и прав никаких! Лейтенант на обеде, придёт минут через десять. Отойди в сторону, пока я тебя назад не прогнал, а то придётся опять таможню проходить.
Мои стояли поодаль в проходе на посадку. Я им крикнул:
— Идите в самолёт! Я догоню или прилечу следующим рейсом!
Минут через 15 пришёл лейтенант. Сержант ему что-то сказал, кивнув на меня. Лейтенант наклонился, достал из стойки, за которой стоял сержант, листок бумаги. Как я теперь понимаю, уточнённый список. Молча поманил меня к себе. Так же молча протянул руку за моими документами. Нашёл меня в списке, вернул документы, не произнеся ни слова, показал мне рукой в сторону посадки и повернулся к сержанту. Тот, видимо ожидая “работу над ошибками”, с лютой ненавистью посмотрел на меня. Я побежал к самолёту.
Потом были три недели Австрии, дорога в Италию, переезды из Остии в Нетунно, многочисленные анкеты и собеседования в посольстве и наконец 28-часовой перелёт на TWA из Рима в Нью-Йорк. Из них часов 10 нас просто держали в самолёте в Парижском Орли.
Когда мы, полуживые, выплеснулись в JFK, нас уже ждала представитель Сохнута с табличкой «NAYERMAN»:
— Давайте быстрее! Рейс на Сан-Диего отправляется через 30 минут! Иначе вам придётся всю ночь провести в аэропорту!
Ещё через час мы летели в Сан-Диего. В самолёте было холодно. Мы закутали Юлю во всё, что было на нас и, съёжившись, пытались как-то согреться. Проходящая бортпроводница заметила это и спросила, почему мы не берём одеяла.
— А мы не знали, что тут есть одеяла. А сколько они стоят?
— Совершенно бесплатно, тут над вами на полке. И если будет недостаточно, я ещё принесу. А вы что: первый раз на самолёте летите?
— Нет, далеко не первый, но на американском – действительно впервые. Мы только несколько часов, как въехали в Америку.
Она дала нам по парe одеял, а ещё минут через десять в салоне вдруг вспыхнул свет, и в проходе появилась эта же стюардесса с подносом, в сопровождении капитана. Тот взял микрофон:
— Дорогие пассажиры! Говорит капитан Сауэрс. Извините, что разбудил, но думаю, вы меня простите, когда узнаете, по какому поводу. Только что мне сообщили, что на борту нашего самолёта находится семья Наерман, только что прибывшая в нашу страну, как иммигранты-беженцы, – и он показал в нашу сторону. Мы встали.
– От имени экипажа, от себя лично, и от всех вас, я хочу приветствовать их в Америке и пожелать удачи и счастья!
У стюардесы на подносе были бокалы с шампанским. Все начали аплодировать. А мы стояли и не скрывали слёз.
***
Немного информации об иммиграции
Мы оказались одними из последних иммигрантов из СССР, которым Америка давала статус беженцев. Те, кто ехал потом, направлялись напрямую в Израиль.
Позже, правда, приехало немало иммигрантов, но в основном, по рабочим визам, студентами или в порядке воссоединения семей. Но в последнее время, с закручиванием политических гаек в России, и особенно с началом войны в Украине, ситуация вновь изменилась. И снова стали приезжать беженцы: либо из России от путинских политических репрессий, либо из Украины от бомб и снарядов…
Многие из них прибывали в США через Мексику в Сан-Диего, где я прожил все эти 35 лет. Наш Сан-Исидро — самый оживленный пограничный пункт в мире.
В среднем каждый день его пересекают около 70 000 автомобилей и 20 000 пешеходов: у кого-то тут деловые связи, кто-то доставляет товары, кто-то просто поглазеть, кто-то в надежде найти работу, кто-то – учиться, кому-то нужна медицинская помощь, кому-то просто помощь, кому-то – просто покупки, а кто-то едет в поисках лучшей доли….Это всё — законные визитеры, у которых есть паспорта, визы или разрешения на въезд в страну.
Но сотни людей каждый день пересекают границу без каких-либо разрешений. Раньше такие незаконные мигранты (здесь их называют нелегалами) рисковали жизнью, перелезая через колючую проволоку, совершая многодневные изнуряющие переходы через знойную пустыню или заснеженные горы. В основном только молодые выносливые безработные мексиканцы были в состоянии проделать этот путь. Их часто называли «mojados» – мокрые, поскольку классический переход границы был через реку Рио-Гранде вброд или вплавь. Вели их профессиональные контрабандисты — «койоты». Эти mojados шли в Америку на заработки и в основном делали то, что американцы делать не очень-то хотели: работали на полях и стройках в 45-градусную жару под лучами палящего солнца и за минимальную плату. А ещё по утрам они стояли на местных неофициальных «биржах труда». Я тоже несколько раз пользовался их услугами, когда надо было прокопать траншею в окаменевшем грунте, или спилить дерево, или перевезти что-то неподъёмное. Делали они всё быстро, качественно и недорого.
Попытки остановить эту иммиграцию были всегда очень вялыми. Иногда их отлавливают и депортируют в Мексику. Спустя несколько недель они возвращаются. Самой кричащей проблемой нелегального пересечения границы стала контрабанда наркотиков. В прошлом году более 100 тысяч человек погибло в США от передозировок, в основном фентанила, почти вдвое больше, чем за всю Вьетнамскую войну (тогда погибло около 60 тысяч американцев). Большая часть его поступает из Китая в Мексику, а оттуда – в США. Не думаю, что mojados переносят на себе много: примерно раз в год появляются сообщения об обнаружении тоннелей под границей, через которые гонятся тонны наркотиков в день или об огромных партиях героина, спрятанного в импортируемых консервах…
Но не эти mojados – представляют собой сегодня основную часть т.н. нелегальной иммиграции. Хотя и нелегальной её строго назвать больше нельзя. Ситуация резко изменилась, и большинство мигрантов без оснований для въезда переходят сейчас границу намного менее драматичным способом: они являются на пропускной пункт и объявляют себя беженцами.
Этих претендентов на статус беженца (asylees), переходящих границу пешком, называют ещё walk-ins. Чтобы получить статус беженцев, они должны доказать, что «были вынуждены покинуть свою страну из-за преследований или обоснованного страха перед преследованиями по признаку расы, религии, национальности, политических убеждений или принадлежности к определенной социальной группе».
В соответствии с принципами презумпции невиновности, их полагается рассматривать, как потенциальных беженцев, пока не будет доказано, что они таковыми не являются. Пока они находятся на территории государственных организаций, к коим относятся центры по задержанию (detention centers), государство обязано обеспечивать им кров, содержать, обслуживать, лечить, учить и т.п. После регистрации, взятия отпечатков пальцев, ДНК, проверки по имеющимся базам данных и собеседований по «проверке обоснованных опасений» (credible fear interview), их полагается держать в этих центрах до слушания. Процесс это довольно хлопотный, юристов и судей не хватает, и слушания приходится ждать долго. Если этим просителям отказывают в убежище, они имеют право на апелляцию и обжалование решения. Это может затянуть момент окончательного решения ещё на многие месяцы и даже годы. Средств на длительное содержание иммигрантов катастрофически не хватает, и если нет оснований полагать, что потенциальный беженец опасен для общества, его «условно» выпускают в страну, до слушания дела в суде. Ну а если проситель знает, что шансов получить статус в суде у него мало, он просто не приходит на слушание. И вот только тогда-то он становится официально НЕЛЕГАЛОМ, таким же как и «классические» mojados. Их в стране – многие миллионы. И что с ними делать – никто не знает.
Однако, вернёмся к walk-ins. Их количество в последние несколько лет растёт стремительно. Образовалась некая цепная реакция; замкнутый круг: чем больше просителей статуса беженцев попадают в систему, тем дольше ждать слушания и тем быстрее и на большие сроки их отпускают в страну. Это, в свою очередь, подстёгивает всё больше мигрантов идти по этому пути. Более трехсот тысяч мигрантов законно-незаконно пересекли границу из Тихуаны в район Сан-Диего в 2023 году (около 1000 человек в день) с тем, чтобы законно подать на статус беженцев. Никакие самые высокие и неприступные стены Трампа не смогут остановить этот поток, стройно льющийся через пропускные пункты.
Мне всегда было чертовски интересно узнать о пути сегодняшних беженцев, но общаться с ними приходится нечасто, а когда это случается, то общение весьма ограничено: они не очень-то настроены распространяться о своих мытарствах….
И вот недавно я узнаю, что в доме моего друга (назову его здесь Денисом Кроусом) живет такой проситель статуса беженца. Он бежал из России через Мексику в Сан-Диего. Ему довелось несколько месяцев провести в техасском detention center – эдакой полу-тюрьме, где содержатся задержанные иммигранты. Большинство оттуда депортируется обратно.
Я робко спросил, не возражает ли Николай (так я его назову) поделиться своими миграционными перипетиями. Он с готовностью согласился рассказывать и отвечать на вопросы. Даже с радостью: «я и сам хотел записать, но я не по этому делу, а с твоей помощью, может что-то и останется».
Мы с ним несколько раз встретились. Николаю лет 35. Он высокий, худощавый, малословен, но при этом прекрасный рассказчик, и я попробовал записать результаты наших бесед в форме неформального интервью, которое и предлагаю ниже.
Дисклеймер:
Поскольку пока окончательного решения по делу не принято, я решил слегка изменить некоторые имена и детали и не приводить здесь фотографий. Есть ещё одна причина не пользоваться подлинными именами: хоть я и старался по возможности следовать тому, что мне рассказывал Николай, гарантировать полную достоверность событий и излагаемых фактов я не могу и не хочу: это, какое-никакое художественное повествование. Что-то я мог забыть, многие подробности опустил для краткости, а что-то мог добавить или даже приукрасить. Да и проверять доподлинность рассказов самого Николая у меня нет никаких возможностей. Так что никакие претензии или обвинения в проколах, искажениях истины или клевете приниматься не будут! Сорри!
Москва
Давай начнём по-порядку. Почему ты именно сейчас рванул из России? В армию мог загреметь? И если да, то как до сих пор избегал?
— Да нет, от армии у меня была пудовая броня. Во-первых, по здоровью. А главное — как у очень ценного специалиста по IT и базам данных. Я работал в бригаде, которая обслуживала всякие важные конторы, в том числе связанные с оборонкой. До этого контрактничал на всякие западные фирмы, в том числе и американские, у которых были бизнесы в России. А после февраля 22-го года многие из таких спецов слиняли, и нас, оставшихся, стали очень ценить.
А можно вопрос немножко не по теме? Но уж очень интересно: у меня тут нет ни малейшего представления, какие сейчас реальные настроения в России? Сколько «За» и сколько «Против»? Я понимаю, что никакой достоверной статистики нет, но, как по твоим оценкам, выглядит «кривая распределения» настроений?
Мне и самому интересно. Я думаю, что тех, кто искренне активно ЗА, немного. Процентов 10-15. Их у вас тут называют Z-патриотами. Тех, кто активно против, было больше. Я думаю, процентов 30-40. Но сейчас их на поверхности почти не осталось: кто-то уехал, кого-то пересажали, а большинство затаились. Работали и молчали, сплевывая. Я был из таких же. А остальным — по барабану. В основном — из глубинки. Психология подводной лодки: все эти волны и бури на поверхности на меня тут большого влияния не оказывают. Тем более, что жизнь их, и вправду, не сильно менялась.
И санкции не повлияли?
На простых людей — не очень. Западные товары стали дороже, зато отечественные и китайские — дешевле. Сельхозпродукция стала меньше продаваться в Европу — хлеб дома подешевел. Нефти стало больше оставаться — бензин стал дешевле. Запчасти на иномарки подскочили, но эти иномарки мало ломаются.
А раненые и убитые с войны?
Сперва были в основном контрактники. Их в народе не любили: жили они богаче, и их семьям завидовали. Все эти годы они получали во много раз больше «ни за что». Так вот теперь «пусть наконец-то заплатят за халяву». Потом пошли зэки. Этих тоже не шибко жалели. Ну, а когда своих повезли, то научились информацию скрывать и прятать. Те же, которые при бабле, тихонько распихали своих детей по заграницам…
Какая всё-таки динамика среди большинства? Куда оно катится?
Трудно сказать. Если одной фразой, то «Привычка свыше нам дана, замена счастию она». Человек, он привыкает ко всему. Приспосабливается. Уговаривает себя, что это временное прозябание. И потихоньку учится находить радость даже там, где её, вроде бы, нет… Вот тебе нравится запах навоза?
Неет….
А многим людям, выросшим на селе, он кажется сладким и приятным. Запах детства…
У меня есть приятель. Он работал на одного воротилу. Менеджером. Всё говорил, как ему противно в этих грязных делишках возиться. Вот, говорит, чуть-чуть поднакоплю и уйду. Накопил. Одолжил у всех, кого мог. Открыл свой бизнес. С запчастями. Всё было хорошо. А потом грохнули санкции. Импорту – каюк. А через Китай и Грузию – всё схвачено. Вылетел в трубу. Пробовал работать честно. 50 тысяч в месяц еле-еле хватало на квартиру. А надо по долгам платить. Дети – в хороших школах, жена – беременна третьим, двое стариков-родителей. Короче, пошёл к своему воротиле на поклон: возьми, мол, обратно. А тот тоже не простой: «Ты сперва свою лояльность докажи и отработай». Короче, первые несколько месяцев был на посылках: в магазин за продуктами или зонтик над женой подержать. Постепенно его продвинул назад в менеджеры; мужик-то толковый!
Жаль его поначалу было. Но он хорохорился. Сравнивал свою службу с работой ассенизатора: «тому, мол, тоже не шибко приятно, но кто-то говно вывозить должен? А деньги платят хорошие».
У них, таких компромиссников, кредо простое: «день прожил – и хорошо!»
(Я вспомнил концовку повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича» «Прошёл день, ничем не омрачённый, почти счастливый» — Я.Н.).
И они очень хотят находить какие-то оправдания тому беспределу, который страной правит. А «кто хочет – тот всегда найдёт», верно?
Но ты же не нашёл? И что случилось сейчас? Почему ты раньше не уезжал, а потом вдруг решил свалить?
Да совсем даже не «вдруг». Я ведь не от нищеты или войны бежал. Я начал, как им там показалось, «умничать» и «ненужные вопросы задавать». Со мной «поговорили». Показали мои эккаунты, с которых я когда-то делал небольшие донаты на счёт ФБК (Фонд Борьбы с Коррупцией Навального – Я.Н.) пятилетней давности. А ещё мои «сомнительные» посты в соц. сетях. и «скользкие» связи. Мой закадычный друг, Роман, был когда-то очень активным в ФБК, вовсю общался с Навальным и бежал ещё несколько лет назад. Он сейчас – в Сан-Франциско и ждёт меня к себе. Он-то мне про этот путь через Мексику и рассказал.
За то, в чём меня обвиняли, скорее всего мне бы ничего не было: просто припугнуть хотели, заткнись – мол. А могли и штраф тысяч в 30 выписать. А могли и срок закатать. Причём любой: от 6 месяцев до 20 лет. Логики там никакой: в этой бессистемности — своя суперсистема. Хотя, если бы серьёзно хотели посадить, не предупреждали бы. Я им действительно нужен был. Специалистов, как я уже говорил, осталось немного. Но оставаться напугано-обосранным так противно стало! Решил валить, пока не поздно. Но гнусные сомнения никогда не покидали. Я об этом, ты знаешь, когда в Шереметьево сидел в зале ожиданий для бизнес-класса, сильно думал. Там всё так красиво было, по высшему классу: музыка, закуски, кино, массаж. Не делаю ли я ошибку? Не стоит ли ещё годик-полтора потерпеть, притаиться, подождать? А потом я об этом ещё несколько раз думал: и когда границу из Мексики переходил: Стоп! Остановись, пока не поздно! И когда в тюрьме для иммигрантов сидел (Сам своими руками и за свои деньги посадил себя в тюрьму)… Меня и сейчас иногда посещают сомнения: не поторопился ли я? А вы никогда не пожалели?
Мы, когда уезжали, тоже всё бросили: квартиру, работу, положение. И тоже ехали в неизвестность. А те, кто ехал уже через полтора года, могли спокойно продавать свои квартиры, машины. Но нет, не пожалел ни разу. Я историю помню. У меня перед глазами стояли те, кто мог уехать в 1918-1924, и остались. А потом пошли под расстрел. И родственников, которые отказывались бежать от немцев («это всё большевистская пропаганда»), спустя несколько месяцев отправили в газовые камеры. Мы историю исхода из Египта не просто так каждый год повторяем. Ведь все эти казни египетские Бог не для фараона творил, а для тех, кто с насиженных мест в неизвестность убегать не хотел. И я для себя решил чётко: при первой же возможности – иммигрировать. А деньги и барахло – дело наживное: «накопится – накупится!»
Я понимаю: вам было тоже нелегко. Но у вас была виза в Израиль. Так что, если бы вас не пустили в Америку, вы поехали бы в Израиль, где у вас кто-то уже был. И где вас бы приняли, разместили, языку научили, с работой помогли… А меня, если бы Америка не приняла, депортировали бы назад в Россию. И из преуспевающего специалиста я бы вернулся, как предатель, а в военное время – дезертир, поливающий свою страну грязью. И вот тогда бы меня раскрутили на полную катушку, с шумом и помпой, чтоб другим неповадно было.
Но ты знаешь, хочешь верь – хочешь нет, страх попасть под арест был не главной причиной отъезда.
А что тогда?
Не сочти за плакатную кричалку, но я действительно считаю себя патриотом своей страны. Когда я переехал из Томска в Москву, а потом двигался вверх по служебной лестнице, я честно верил, что оттуда, сверху, смогу на что-то повлиять и что-то изменить. Я мог намного больше зарабатывать, если бы не в правительственные конторы шёл, а в частный сектор. Когда я в одной немецкой фирме работал, мне предлагали работу в Германии с правом на проживание и всякими социальными благами. Моя жена (я тогда женат был) не могла простить, что я отказался. Но я ей и себе говорил: «Если все нормальные и толковые разъедутся, кто останется?» Я искренне верил, что только «сверху» можно что-то изменить. Горбачёв мог что-то сделать, только став Генсеком. И я нормально продвигался: уже до третьего эшелона дорос, мой босс напрямую в Кремль докладывал. А потом постепенно до меня стало доходить, что плетью обуха не перешибёшь. Чем выше лезешь, тем глубже трясина, крупнее объёмы воровства, и тем больше им там терять, если прищучат. А значит, тем беспощаднее они расправляются с любой угрозой для своего благополучия.
А парочку примеров, которые сильнее всего повлияли, можешь привести?
(Николай на несколько минут задумался). Из тех, которые повлияли? Окэй. Как-то нам на срочный проект подкинули блатную подмогу. Парочка аналитиков. Денег им дали вдвое больше, чем нам. Выделили отдельный кусок программы, который мы потом должны были объединить с нашим. Мы пашем по 15 часов в сутки, обедаем бутербродами на работе. А эти – приходят в 9-10, на обед уезжают в хорошие рестораны часа на два, а к 4-5 уже отваливают. Я попробовал спросить, как они собираются в сроки уложиться. Меня заткнули: ты отвечаешь за свой кусок, а они за свой. А за неделю до срока сдачи их программы, они написали заявления и уволились. С концами. Ничего сделано не было. То есть совсем. Последние два месяца нам пришлось работать и за себя, и за них. Я шефу говорю: «Это же воровство! Надо с них хотя бы все выплаченные деньги забрать». А он мне: «Расслабься!» И вдруг меня осенило, что он с ними на одну лапу играл, и часть их зарплат у него в карманах осела. Так мне обидно, блин, стало! Сначала хотел тоже уволиться, но остальных ребят по команде подводить не стал. А потом в соседнем департаменте появился один очень религиозный хозяин. Все доходы от бизнеса жертвовал на церковь. Большие такие донаты. И регулярно, каждый месяц. Перешёл к нему. А потом узнал, что через РПЦ (Российская Провославная Церковь) просто деньги свои от налогов прятал. Он – в РПЦ, они себе какой-то процент оставляли, и остальное – назад ему… И так мне всё это противно вдруг стало.
А в армии воровали вообще почти всё. Если в гражданке – процентов двадцать, то там – все 80. И помнишь фразу «от ревизии могла спасти только кража»? Так вот и им: единственным способом спрятать концы в воду было развязать войну. Вот они её и замутили. А деду старому мозги заполоскали, пообещали через неделю парад на Крещатике. Что, мол, украинцы спят и видят воссоединиться под его чутким руководством…
У меня было три варианта: переходить в оппозицию, сесть в ту же бандитскую упряжку или валить за бугор. Что делают с оппозицией, нам показали очень быстро и наглядно. Раздвигать ноги и становиться проституткой не мог: невыносимо жить с постоянным ощущением, что ты говно. Вот и решил уехать. Но я и сейчас надеюсь, что не насовсем. Где-то внутри теплится вера, что такие, как я, России когда-нибудь понадобятся. Другой России, не этой. Так на Западе я для неё себя сохранить смогу. А если всё будет без изменений – буду жить тут, пусть на чужбине, но с достоинством. Жизнь ведь у меня одна.
А почему так долго тянул? Раньше ведь можно было нормально уехать.
Надо было сперва закончить с разводом. Детей, слава Богу, не было, но с моей бывшей мы уже давно смотрели в разные стороны. Оставаться на всю жизнь холостяком я не планирую, а скрывать, как Атос, наличие жены – неохота. Кроме того, хотелось выехать с каким-то статусом. Потом – мать. У неё немецкие корни, но она была устроена неплохо. Я её давно уже уговаривал уехать в Германию, и я бы с ней вместе. Но она всё никак не поддавалась. После начала войны она сломалась и начала оформлять бумаги. Это берёт время. И я тихонько ждал. А тут вдруг вызвали для бесед, грозить начали. И я понял, что на загранпаспорт могут в любой момент наложить лапу. И через пару дней я сел на самолёт и полетел на Кубу. План был такой: сперва до кубинского острова Кайо-Коко. Потом – Гавана, потом Канкун в Мексике, ну а потом уже Мехико-Сити и Тихуана, на границе с Сан-Диего.
Куба
Погоди, Коль, я не догоняю. Какое-такое Кайо-Коко? Я о таком даже не слышал. Почему не сразу в Гавану? И зачем вообще на Кубу?
Коля посмотрел на меня взглядом профессионального репетитора, который поднаторел на тупых студентах, и начал спокойно разжёвывать:
— О своём конечном пункте назначения по пути в Америку, мексиканском городе Тихуана на границе с вашим Сан-Диего, я знал от Романа. Основные этапы иммиграции – тоже от него. Но он уезжал несколько лет назад, в 21-м году, после ареста Навального. Когда русских везде ещё пускали. Приехал напрямую в Штаты и там уже запросил убежище, как член Фонда Борьбы с Коррупцией. А поскольку тогда как раз ФБК признали экстремистской организацией и в России запретили, статус беженца ему дали быстро. Никаких зигзагов в Кубу и Мексику ему делать не пришлось. За это время многое поменялось. Роман многое здесь, в Калифорнии, разузнал от тех, кто ехал только что, в частности из Украины. Есть также всезнайка Гугл.
Для въезда в Мексику туристом нужно заранее получить специальное электронное разрешение на специализированном портале их миграционной службы. Даётся оно легко с компьютера, но уверенности в том, что всё это не пасётся нашими органами, и что меня не зацепят ещё в аэропорту, у меня не было. А на Кубу россияне могут въезжать без визы. Рисковать с задержками я не хотел. Пришлось купить и обратный билет тоже. Кайо-Коко – это известный кубинский курорт, мы там когда-то с женой отдыхали. Так что, на случай вопросов, было заготовлено очень правдоподобное объяснение: тогда, с женой, я на этих кубинок только глазеть мог, а сейчас, став опять холостяком, хочу проверить, так ли они привлекательны, когда не обременён женой… Кстати, это не было бы враньём: с одной кубинкой из Кайо-Коко, а с другой из Гаваны я начал списываться ещё в дороге. А потом билеты на Кайо-Коко были дешевле. Через Дубай и Монреаль. Там, в аэропорту Дубая, я и оформил все мексиканские разрешения и там же купил билет из Гаваны в Канкун, а оттуда в Коста-Рику. Кстати, чемоданчик у меня был – чисто курортный: плавки, маска, крем от солнца, большая пачка презервативов; — комар нос не подточит….
Так тебя ещё и в Коста-Рику занесло?
Нее. До Коста-Рики я не доехал. Мне там делать было нечего. Для въезда в Мексику в качестве туриста надо иметь обратные билеты и ваучер на отель. А то, если билет только туда, то – шито белыми нитками. Не обязательно обратные, но на выезд. Билет этот, понятно, выбрасывается, а до Коста-Рики от Канкуна куда ближе и дешевле, чем обратно в Москву или даже в Гавану.
Ну, хорошо. Прилетел ты в эту Кайо-Кока. А дальше что?
Я старался везде пользоваться либо AIRBNB, либо у частников: во-первых, это было дешевле. На Кайо-Коко за отдельный бунгало на берегу я платил 12 долларов в день. Кроме того, ты можешь выбрать жилье, хозяин которого говорит по-английски, что может быть очень полезно; на Кубе, например, с такси очень хорошо и очень плохо одновременно.
Я не понял, что значит «очень хорошо и очень плохо одновременно».
«Хорошо» потому, что такси там очень дешёвое и очень удобное. Попросить подождать тебя час или два – без проблем. Можешь просто нанять частного шофера с машиной на день… А «очень плохо» потому, что без помощи местного ты машину не найдёшь. И дело не в языке. Просто интернета там почти нигде нет, телефоны у водителей – местные, со своего я им не позвоню… А когда у тебя есть девушка, которая тебя опекает, всё это решается и качественно и приятно…
А у тебя что: в этой Кайо-Коке знакомая девушка была?
Ну да. И там. И в Гаване, и в Мехико-Сити.
Лихо ты! Гастролёр! Ты их как-то раньше знал, или на месте цеплял?
Не то и не другое. Я с ними онлайн списывался. По Тиндеру.
Что за Тиндер? Даже не слышал слова такого.
— Ты, наверное, последний, кто об этой аппликации не слышал. Хотя, с другой стороны, в 70 лет и имея хорошую жену, зачем она тебе. Но я бьюсь об заклад: дети твои о ней знают хорошо! (Я не поленился и проверил: таки действительно знают. Мой вопрос «Знаешь ли ты про Тиндер?» сразу вызывал встречный вопрос: «Да, конечно, а тебе-то зачем? У тебя с мамой всё в порядке?»)
То есть ты на этом Тиндере искал себе проституток по маршруту следования?
Да нет же! Какой-то ты испорченный. О сексе в своей переписке я даже не заикался. Просто говорил, что ищу тамошнего жителя, который хочет пообщаться, может показать местные достопримечательности, вкусные рестораны и который немного знает английский или немецкий. Говорил, что также ищу жильё на это время. Писал о себе. Честно говорил, что просто путешествую, и никаких планов продолжать знакомство не имею. Отвечали, кстати, не только женщины, но и мужчины. И опять же, ни о каком сексе речи не было. Предложений было много. Выбирал всё-таки из женщин. С ними естественней, особенно если в ресторан пойти или потанцевать. В Кайо-Коко меня уже такая знакомая по Тиндеру встречала в аэропорту и привезла сразу к себе домой.
— Хм. А не опасно так лезть в незнакомый дом?
Куба – самая безопасная для туристов страна на свете. Для них туризм – один из самых важных источников валюты. Всякими прибабахами шика им конкурировать с Канкуном или Флоридой тяжело. Поэтому они решили прославиться, как самый безопасный и честный курорт. Ввели закон: за обман туриста (ну, обсчитал, или не то подал, что обещал) – срок до 5 лет, а если хоть слабо ударил – так до 20 лет схлопотать можно. Так что там можно не волноваться.
Так что ты там с ней делал?
— Отдыхали мы, отдыхали! Когда я что-то делал сам, как например подводное плавание, она находила инструктора с лодкой, отвозила меня туда, а потом забирала. Где можно – ходили вместе: днём – на пляжи, вечером в рестораны. Я, естественно, за всё платил. А потом она мне нашла частного шофёра, который отвёз меня в Гавану. А там – новая комната с новой хозяйкой.
Постой. Ты говорил, что Кайо-Коко – остров. Как же ты на нём до Гаваны на машине ехал?
Да, это остров. Но он соединяется с большим островом длиннющим мостом, — Николай достал телефон и стал показывать фотографии, — До Гаваны километров 500. Мы ехали целый день, останавливались, смотрели достопримечательности….
А эта новая, гаванская, хозяйка – тоже молодая и симпатичная?
— Ну да. Я такую и выбирал.
Я слышал, что кубинки – самые красивые женщины в мире!
— Ну. Насчёт «самые красивые» я бы не сказал: в Колумбии в массе посимпатичнее. Но очень страстные.
-А, так ты всё-таки с ними спал!?
— Ну а зачем отказываться? Но, повторяю, это не было самоцелью. Я искал конкретно гида с жильём…
Мексика
Хорошо. С Кубой и кубинками понятно. В следующей жизни я туда по этому Тиндеру обязательно слетаю… После Кубы у тебя была Мексика: Канкун — Мехико-Сити — Тихуана. С Канкуном понятно: курорт, на который ты едешь отдыхать. С Тихуаной тоже всё ясно: она на границе, которую ты переходил. Но зачем тебе понадобилась столица? Из Канкуна в Тихуану полно прямых и дешёвых рейсов.
— А я там играл в иммиграционную лотерею. Это чтоб немного легализовать свой нелегальный статус. Ну и потом я там ждал назначенных сроков.
— Опять ты загадками говоришь. Ничего не понимаю. Ты ведь шёл через границу без документов. И сдавался, как нелегал.
Ты и правда ничего не знаешь. Окэй. Попробую объяснить (опять те же нотки терпеливого репетитора). Тут у вас в Департаменте Гражданства и Иммиграции (Customs and Border Protection) – есть толковые ребята. Запретить беженцам приходить и сдаваться они не могут; для этого надо менять законы. А в Америке это почти невозможно. Поэтому они придумали, как в рамках существующих законов, слегка упорядочить это беззаконие, и хоть немного уменьшить нагрузку по эту сторону границы. С начала 2023 г. они выпустили аппликацию CBP One. На ней ты можешь заранее заполнить многочисленные анкеты, и программа, как в лотерее, назначает тебе место пересечения границы в одном из пограничных пунктов, чаще всего в Сан-Диего. Тебя даже могут вызвать для уточнений в посольство. Поэтому я приехал в столицу. По этой лотерее мне назначили прибытие в Сан-Диего через три месяца. До этого тебе в Тихуану ехать необязательно. Я снял в Мехико-сити отдельную квартиру в центре города. И относительно недорого: 800 долларов в месяц.
А если без всех этих заморочек просто перейти границу и попросить убежища?
Многие так и делают. Но это, как правило, из тех, кто потом на слушание не приходят, а становятся нелегалами. Многих из них депортируют. А те, у кого действительно все по-честному, и есть все основания претендовать на статус беженца, всё оформляют, как надо. Потому что, когда я в Сан-Диего пришел, у них на меня уже все заполнено было. Времени я и им и себе сэкономил уйму. Они только проверяли, что я ничего не наврал и не говорю не то, что говорил раньше. Подлавливали на мелочах. И большинству из этих лотерейщиков, как и мне, в личное дело ставят штамп «Не Депортировать. На последующее рассмотрение».
… (Прим: 4 июня 2024, Президент США Байден объявил о подписании указа, направленного на сокращение числа мигрантов из Мексики. Люди, пересекшие американскую границу незаконно, будут лишены права обращаться за предоставлением убежища в США. Однако к тем, кто, как Николай, зарегистрируются заранее по CBP One, эта мера относиться не будет – Я.Н.).
А зачем ты всё это время торчал в Мехико-Сити? Я слышал, что это огромный, шумный, грязный, дорогой и небезопасный город. В Мексике есть множество намного более приятных и дешёвых мест.
Все твои определения правильны. Но есть там ещё и очень красивая архитектура, и шикарные музеи и концерты тоже. Мехико-сити – это настоящая столица. Но дело не только в этом. Первые несколько недель мне надо было торчать недалеко от посольства, на случай если позовут. А потом появилась Паола. Точнее, появилась она почти в самом начале, но уезжать от неё мне уже не хотелось.
Ну ты и Дон Жуан! Эта тоже из Тиндера?
Да, исходно оттуда. Она врач-ветеринар. Вот посмотри – и Николай показал на своем телефоне фотографию очень миловидной брюнетки. Сперва я тоже хотел поселиться у неё, но она меня отговорила: тебе, мол, будет неудобно, да и район небезопасный. Первые два дня я остановился у неё, а потом она мне нашла эту мою квартиру в центре. Хочу, кстати, предупредить твой вопрос: первые несколько недель мы с ней не спали. И потом она много работала: кроме выходных и вечеров времени на меня у неё не было. Но меня это очень устраивало: я уже нагулялся, и мне надо было подогнать английский, и привыкнуть к американскому акценту. Меня-то американцы поймут с любым акцентом, но вот по десять раз переспрашивать во время интервью не хотелось. Так что я взял курс Розетта Стоун, слушал аудиокниги и смотрел американское кино и телевидение. А у Паолы английский почти без акцента: она в Штатах училась несколько лет. Это был один из моих главных критериев в этом Тиндере. Но с Паолой мне очень повезло. Я не помню, чтобы мне с кем-то было так уютно и спокойно. Так, будто мы знали друг друга с детства. Она тоже недавно развелась. Я у неё – первый после развода. Долго ни с кем не хотела видеться. Потом просто захотелось общения. Без обязательств. А я как раз так и представлялся. И так мы за эти несколько месяцев срослись, что хоть в Америку не уезжай. Но это так – несерьёзно. Я ей говорю: «потом ко мне в Америку приедешь». А она: ты гражданство лет через пять получишь, не раньше. Столько мы друг друга ждать не будем… Но в отпуск она ко мне точно приедет. Письма мне почти каждый день посылала.
Не письма, а имэйлы и СМСки?
Да нет, настоящие письма, как в старину. У меня ведь телефона в заключении не было. Мог только несколько минут в день за 5 долларов в минуту. Так всё больше матери или Денису. Кроме писем Паолы у меня больше ни от кого ничего не приходило. Знаешь, как это помогало! А сейчас, когда я с телефоном и интернетом, по несколько посланий в день. Глупая. Чего себя и меня травит? Она говорит, что просто пообщаться хочет. Я хорохорюсь, холодного из себя строю, а ведь и мне эти её послания – огромная радость!
Ну так и на чём вы порешили?
А ни на чём. Будем жить, как живётся, звонить и общаться, пока обоим охота. А потом – судьбе доверимся. Мне сперва легализоваться тут надо, обустроиться.
Америка
Да, я такую Санта-Барбару никак не ожидал. Душевно! Что дальше?
Чего дальше? За три дня до назначенного срока я прилетел в Тихуану. Поселился в гостинице. Потом взял такси до границы. Мне уже всё рассказали, куда идти и где сдаваться. Забрали все документы и вещички. Отвезли в приёмник, типа пересылочной тюрьмы. Там я просидел недели две, ожидая интервью.
Сколько вас там было в камере?
Человек 20. Из них 16 – русскоговорящих. Из России – только трое. Остальные из Средней Азии: узбеки, таджики, киргизы… Но это – в Сан-Диего. В Техасе – почти все латинос и арабы. Через несколько дней было первое интервью. Часа на три. Офицерша та шла по моим записям и всякие мелочи спрашивала. Грамотно спрашивала. Если б я эту историю придумал, то раз двадцать сорвался бы. Потом посадили на автобус и отвезли в зону в Аризоне. Потом опять привезли в Сан-Диего. Ещё одно интервью. Опять уточняли и подлавливали. Ну а потом, как уже говорил, назначили дату слушания и поставили штамп «Не Депортировать». Я думал, что меня после этого отпустят. Но нет. Вдруг погрузили на самолёт и отправили в другую иммиграционную тюрьму, в Техасе.
И почему?
Я могу только догадки строить. Кто-то пустил слух, что сюда сейчас приехало много вагнеровцев, которые пытаются попасть в Штаты. Поэтому всех русских без детей – в иммиграционные тюрьмы.
Да, верно. Власти сейчас очень обеспокоены тем, что в этой новой волне иммигрантов-беженцев могут просочиться настоящие террористы и преступники.
Не смеши! Для настоящих террористов и преступников они сейчас открыли большие парадные ворота, дорогу к которым устлали ковром.
Не понял…
Смотри. Тех, кто не проходит собеседований и не может доказать, что достоин статуса беженца, депортируют туда, откуда прибыл. Отвозят на самолёте за счёт американских налогоплательщиков. По всему свету, кроме двух стран: Венесуэлы и Сирии. Мадура отказывается их принимать, пока американцы не снимут с него санкций. Так он оказывает на них давление. А в Сирию американские самолёты не летают. Совсем. Поэтому иммигранты из этих двух стран подчас даже не пытаются получить статус. При первом же собеседовании говорят, что никто их не притеснял, а просто приехали на заработки. Им сразу ставят штамп «подлежит депортации», но поскольку депортировать их не могут, их сажают в центры задержания. А там, по закону, без суда и следствия можно держать не более 6 месяцев. А потом обязаны отпускать. Из всех латинос венесуэльцев сейчас становится всё больше. И это тебе не убогие мексиканцы, готовые на любую работу. Там – настоящая мафия… А сирийцы? Мне там один сказал, что любой араб может купить сирийский паспорт за пару сотен долларов. Вместе с паспортом им дают легенду… Америка с её законопослушанием доиграется.
Мрачно это всё. А почему они так сразу валят интервью, даже не попробовав его пройти?
Нотки «это же элементарно, Ватсон!» опять зазвучали в его голосе.
Ну вот выбьет он себе статус. Назначат ему слушание. Он до него будет с обручем на ноге. И если он не придёт на слушание, то становится нелегалом. А так — он ничего не нарушал…
А почему сперва в Аризону, потом в Техас. Почему бы не держать в Сан-Диего?
А они размещают там, где есть места. С местами у них проблема. Этих иммиграционных центров много. Они разбросаны вдоль всей границы. Везде, где иммигранты могут переходить границу должны быть какие-то места для их задержания и содержания. И сейчас, когда поток таких иммигрантов вырос во много раз, им ничего не остаётся, как просто отпускать людей в страну… Чем больше их приходит, тем короче сроки содержания.
Расскажи, какие там в Техасе условия? Как кормят? Кто там с тобой был?
Ты советский зимний пионерский лагерь помнишь? Вот там примерно так же. Огромный барак с двором, обнесённым забором. Всего нас там было около 100 человек. 90 — латинос. 2 русских, 3 араба, 3 китайца и парочка из Африки. Спортплощадка, кинозал. Кормят вполне неплохо. Без разносолов, но достаточно. А потом там был магазинчик, где можно было многое докупить.
А деньги откуда?
При задержании всё забирают. Деньги предлагают положить на «тюремный» счёт. Когда отпускают – ты всё, что осталось, можешь забрать. А можешь этим же счётом пользоваться и на воле. Это просто Chase Bank account. У мамы есть доступ ко всем моим счетам. Так что, когда было нужно, я мог позвонить, и она переводила.
Так сейчас же из России рубли переводить нельзя…
Это – не проблема. Намного больше людей, которые хотят перевести доллары в рубли, чем наоборот. Они переводят на мой тутошний счёт, а мама, в России, их родным в рублях.
Да, верно. У меня друзья есть, у которых мама в Питере. Они оплачивают её содержание и постоянно ищут, как бы перевести их доллары в рубли…
А сокамерники что из себя представляли? Не пытались отнять деньги и вообще не обижали?
Да нет. Они там все вежливые. Как кто себя плохо начинает вести – сразу под белы ручки и депортируют. Там среди латинос были виртуозы. Были, например, «парикмахеры». За две лапши (это сухой суп куриный, который за доллар можно купить в магазинчике) делали самую шикарную стрижку. Нормальные ножницы там запрещены. Так они брали одноразовую бритву, виртуозно вытаскивали оттуда полоску-лезвие, вдевали его в пластмассовую расчёску, и этим инструментом творили чудеса! А были ещё повара. Брали те же пакеты с лапшой, отмачивали, разминали, делали лапшовое тесто, раскатывали, кидали остатки вчерашней еды, потом – в микроволновку — и получалась шикарная пицца.
А почему ж ты не к другу своему поехал, а к моим друзьям Кроусам? Ты их, кстати, раньше знал?
Роману только недавно дали гринкарту, он больших прав не имеет, тем более оформлять спонсорство. А Кроусы живут тут 25 лет и давно граждане Америки. Я лично их не знал, но мать знала отца Дениса, и через него попросила помочь вытащить меня из иммиграционной тюрьмы. Денису я страшно благодарен: родители – родителями, но я им – чужой, а он оформил на меня поручительство, официально гарантирует жильё, питание и прочее. Выпустив к ним, с меня взяли подписку о невыезде, раз в неделю к Кроусам приходили и проверяли, там ли я, спрашивали о моём поведении… Но как только разрешат, я к Роману сразу перееду. Там у них айтишная фирма, так я смогу сразу начинать помогать, хоть вначале и неофициально. Я и сейчас помогаю на расстоянии, как могу…
Так как ты оттуда вышел?
Это, в основном, заслуга Кроусов. Если бы не они, я бы там до сих пор, наверное, сидел. Я мог перезваниваться с ними. Там выпускают быстрее тех, кого власти могут отследить в Штатах. И за кого кто-то тут хлопочет. Прошло более полугода с тех пор, как я сбежал из России. Ситуация там лучше не стала. Если бы меня туда отправили, то почти наверняка — в армию. А дезертира – в самое пекло на верную смерть. Мать это понимала лучше оттуда. И стала суетиться. Нашла знакомых-земляков, Кроусов, дети которых давно граждане и живут в Сан-Диего. Сначала они оформили спонсорство. Что, мол, “обеспечим жильём и пропитанием до слушания”. Внесли несколько тысяч под залог. Без этого спонсорства с ними вообще никто бы не разговаривал. Мол, всяким знакомым мы не отвечаем. Когда Денис стал официально моим гарантом, он уже мог запрашивать информацию, но было непонятно, у кого. Был общий имейл. Он туда направил запрос и получил ответ, что дело рассматривается. И всё. Во время очередного звонка Денис мне говорит: «попробуй как-то узнать координаты своего следователя, который ведёт твоё дело». Легко сказать. Я спросил, и мне ответили, что эту информацию не выдают. Помогли крики и песни шумных мексиканцев.
Какие-такие «песни шумных мексиканцев»?
Мексиканцы, с которыми я там сидел, как наши цыгане: очень громко и эмоционально разговаривают, поют, ругаются. И все одновременно. От этого постоянного шума у меня начинала болеть голова, и я не мог заснуть. Попросишь потише, – они сразу извиняются, и минут на пять замолкают. Потом начинают говорить шепотом, и ещё через десять минут начинают спорить и орать, как прежде. Я пошёл к охране и попросил затычки для ушей. Затычки охрана не даёт, но меня записали на приём к тюремному психологу, доктору Лоре Смит. Приятная женщина. Побеседовав со мной около часа, она сделала заключение, что постоянное воздействие шума и хронический недостаток сна привели меня к эмоциональному и физическому истощению, что является основным признаком синдрома выгорания (Burnout Syndrome). Для облегчения моих страданий мне выдали медицинские затычки для ушей. Дней через пять затычки эти перестали работать, и для получения новых затычек мне нужно было вновь записаться на приём к той же психологине. Но просто так выдать затычки она не могла: ей надо было проболтать со мной ещё один час, задавая вопросы, сколько раз за ночь мочусь, не подумываю ли о самоубийстве или причинении телесных повреждений моим сокамерникам и прочей ерунде. Но на этот раз я был этому рад. Во время первого визита я обратил внимание, что на экране её компьютера она открывала мой файл и что-то там смотрела и записывала. Типа «истории болезни». И когда во второй раз я делился с ней подробностями моих ночных походов в туалет, я, пока она смотрела на экран, косился на него тоже. Мне удалось запомнить имя следователя, который вёл моё дело: Крис Каналес (Chris Canales), а также название организации: Сервисный центр Эль-Пасо Иммиграционной и таможенной службы США (ICE).
И в этот же день я передал эту информацию Денису. А дальше он творил чудеса. Во-первых, он нашёл телефон этого Криса. Позвонил ему. Тот снял трубку. Проверив, что Кроусы – действительно мои официальные спонсоры, нехотя стал с ним разговаривать. Сказал, что дело моё – в процессе расследования, и подробности он обсуждать не намерен. Также сказал, что не хватает каких-то документов, подтверждающих некоторые мои заявления. Просил больше не звонить, а всю дополнительную информацию посылать только по факсу. Факсов давно ни у кого нет, но Денис не зря — программист. Он сразу нашёл какую-то аппликацию типа eFax Messenger, которая позволяет отправлять факсы напрямую с твоего компьютера. А дальше он начал заваливать их многостраничными факсами с моими документами, выписками и прочей белибердой. Всё отправлялось в двух экземплярах: на русском и английском, и дублировалось шефу этого мистера Каналеса, начальнику Сервисного Центра. Факс всё распечатывает, поэтому они из-за меня, наверное, должны были менять тонны бумаги. Но добило их письмо жены Дениса, Лиды Кроус. Она профессор университета. И вот на фирменном университетском бланке и на отлично-казённом английском она послала им гневное послание.
В нём она, в частности, написала, что «Николай из Томска. Города, где отравили Навального. Он был соратником Навального. И вы его гноите в тюрьме так же, как Путин гноил, и в конце убил Навального.» Послано это было в конце февраля, через пару недель после смерти Навального. На следующий день Денису прислали имейл с предложением забрать меня из тюрьмы. Ещё через два дня я отмечал своё освобождение у них дома.
И что дальше?
А дальше – светлое будущее. Будет слушание. Думаю, получу статус. За работу не очень волнуюсь. Два больших вопроса: что делать с мамой и что делать с Паолой. Если мать осядет в Германии, то она будет приезжать в гости. А потом, когда можно будет, я к ней в Германию буду ездить. Жить хочу здесь: Америка мне нравится намного больше. А с Паолой… Знаешь, говорят: «разлука для любви – как ветер для огня; малую задувает, а большую раздувает ещё больше». Вот мы и проверим…
