Задать один вопрос простой — плохой приметой стало.
Район тот всуе поминать, куда не прилетало.
Когда весной сады цветут от края и до края,
В них улица моя плывёт, в сирени утопая.
Дороге этой сотня лет, булыжник старый, царский,
Дома купцов стоят, горды налетом ветхим, барским.
Средь этих крепких стариков есть новые коттеджи.
И выглядят они совсем, как юные невежды.
Народ здесь пестрый, Вавилон, цыгане есть и кришны.
До центра можно и пешком, а шума и не слышно.
А в щедрый год в таком большом избытке абрикосы,
Их просто дарят, даже тем, кто их совсем не просит.
Февраль, сбежались все, гудят, как злые пчелы в улье.
Родня азартно в погреб носит продукты, воду, стулья.
Коты, собаки, попугай — своих мы не бросаем.
Похож на Ноев дом Ковчег, куда плывём не знаем.
Цветы, три деда на поруках, гора чужих ключей.
Увы, но в мирный день вчерашний нам не открыть дверей.
Друзья считают, что живём в районе мы беспечно.
Случайность, он лежит на Запад от соседей вечных.
И если самый худший план на нас был принят Богом,
И мы наивны, как дитя, не ведая о многом,
То каждый в Харькове оставшийся приличный дом,
Пора, пусть строить начинает свой хедер битахон.
