Ожидание
Иногда я не знаю о чём
говорить можно без сожаленья.
Что оставили там – не вернём,
то, что здесь, не имеет значенья.
Большинство наших произведений были озвучены Верой Арболь и доступны в аудио формате. Мы благодарны ей за потраченные время, усилия и мастерство!
Иногда я не знаю о чём
говорить можно без сожаленья.
Что оставили там – не вернём,
то, что здесь, не имеет значенья.
Дом
Там, где я
Где моя семья
Там, где мой стол,
Книг под потолок столб
Там, где свободно дышать
И еще, где спокойно молчать
Когда-нибудь придёт весна
и встрепенётся птичья стая.
Проснутся реки ото сна,
и солнце тёплыми лучами
согреет землю.
Тот день настанет после долгой тьмы
портрет вождя на стене
длинный коридор
звонки по расписанию
топот ног
тетради на столе
сортира вонь
темнота за окном
Мы голосеменные,
мы живородящие.
Тела бренные
и тела сущие.
Тысячелетия
в ожидании бессмертия.
Не убий, не укради,
кумира не сотвори,
Мадонна в траурной мантилье,
Она оплакивает тело...
Отрезал кто-то ночью крылья
Той бабочке, что не взлетела.
А, не взлетев, - и не упала,
А просто вяло шевелилась;
И кто-то крылья из металла
Ей притачал, - какая милость!
Барханы.
Высохший колодец.
Останки финиковых кущей.
Бредут верблюды...
На восходе
Светило плавится;
Всё гуще,
Всё чётче тени
И всё ярче.
Не огрызаясь, даже не скуля,
Мы подчиняемся Начальственному Слову
Так растекается раскисшая земля
Под сапогом с железною подковой.
Под сапогом на всё найдёшь ответ...
Далёкий предок, сидя в сумрачной пещере,
В другого предка пальцем ткнул и возопил:
– "Он не такой как мы, и я ему не верю!"
И в доказательство несчастного убил.
Где трамвай проплывёт до угла,
на Marie-Joseplein детвора:
краснощёкие суслики эти,
до college пешком пять минут,
но трамвай уже тут как тут —
малых сусликов встретил.
Мама, не зови меня сомнамбулой,
проведи рукою по плечу.
пусть во времена китайских дамплингов,
я мантышки белые кручу.
Птицы за окном поют негромко,
нам поют тревожно, акапельно,
в лужах льда нетронутая кромка,
в доме хлам, накопленный бесцельно.