Большинство наших произведений были озвучены Верой Арболь и доступны в аудио формате. Мы благодарны ей за потраченные время, усилия и мастерство!
Канун Рождества в деревенском книжном клубе. Сегодня книжные пани не говорят о книгах. Они ждут чуда и вспоминают волшебные истории. У каждого человека в жизни есть такая – волшебная история. Рассказывают, и на глазах молодеют, голоса звенят хрустальными колокольчиками и мне кажется, что за их спинами вижу крылья милых рождественских ангелов.
Славный желтый медвежонок,
Спутник детства (вспомни лишь)
Навсегда в душе ребёнок,
Навсегда в душе малыш.
В Middelkerke ветренно и пусто,
ливень бьёт по серой мостовой,
в банке преет кислая капуста,
ангел проплывает над водой.
С воробьём перезимую,
Сатурналии, Йоль,
ветер иву гнёт сухую,
с воробьём перезимую,
распорю повдоль...
«Всё-таки это удивительно, что земля вдруг становится белой» – думал Гоша, сидя на кресле в гостиной и глядя во двор, который был всего в полуметре от него, сразу за большим, во всю стену стеклом в пол. Он медленно встал и потянулся, затем повернулся, поёрзал и удобно устроил свое старое грузное тело в глубине подушек.
Сморю на книжный стеллаж во всю стену. Конечно, книги. Возьму только те, что не читала. Я книгоголик. Ну еще Солженицына. И Чехова. И… тяжелые какие. Мы платим за каждый килограмм и надо выбирать – или-или. Вы что больше любите: чай или кофе? Пастернака или Мандельштама?
В любимом шарфе поселилась моль,
А может, обитала изначально.
И у тебя в груди не то, что боль,
Но чувство, что на свете всё печально.
В детском саду «Калинка» с самого утра стояло оживление: заведующая Антонина Ивановна лично проверяла внешний вид детей во всех группах, но особенное внимание, конечно, уделялось подготовительной – именно туда приходили важные гости – участники СВО.
Ах, если бы на поезд проездной
или в кармане пара круглых евро,
давно уехала до станции Het Gooi,
к заутрене в Базилике святой,
барашков белых гладить у вертепа.
Посудомойку разбираю,
заплаткой, Господи прости,
я к джинсам стикер пришиваю,
и год прожить не успеваю,
день завершается к пяти.
Видишь в панорамное окно,
свет сквозь непрозрачное руно,
кот хрустит сухариком на кухне,
нет герани, фаленопсис есть,
весь в веснушках, абсолютно весь.
Улыбайся, милая, не тухни.
Говорю негромко по-фламандски:
"Rustig, meisje, лишь бы не было испанки,
душного ковида и чумы".
В минус с тёплым зябликом заляжем
в доме неказистом трёхэтажном,
в двух шагах от адовой зимы.